Десять дев. Мудрые и неразумные.
Ехали в Мичуринск. Нельзя даже сказать, куда именно. На могилу матушки Серафимы и в Скорбященскую церковь? На источник? Или хотя бы взглядом снова прикоснуться к Боголюбскому собору?
И дорога была тиха, и настроение задумчиво, как и сам август. Даже дети притихли и смотрели в окно.
Теплый день. Кладбище всегда особое место. Тишина окутывает. И вороны… Несколько раз уже каркают здесь так громко, как будто опять Голгофа и где-то там черные вОроны первые скорбно оплакивали Христа.
В храме никого. Батюшка уже выходил, тепло улыбнулся, благословил нас и ласково погладил по голове Иришку. Пока я как всегда колготилась, покупая свечи, все зашли внутрь.
«Мама, смотри! Тут какие красивые иконы на потолке!»
Когда мы были здесь последний раз?.. В другой жизни? В храме были кирпичные красные стены, все дышало постсоветской болью и скорбью. Сейчас глаза согревались теплом росписей, икон и киотов. Храм воскрес как будто.
«А что тут изображено?» — не могу понять сюжет иконы на потолке. Евангельский образ явно. «Мам, это притча! О девах. Неразумных и разумных.» — откуда вдруг это появляется в сыне? Пытаюсь собраться, но дети распределяются по храму и включается «мама». Тем более в стороне, на лавке стоит гроб. Вот так в лоб! Умер человек, только тапочки видны. Не могу понять, как это может быть? Хотя кладбище, вот оно…
Заходит женщина и спрашивает работницу (в тишине слышен голос): «А где у вас икона Богородицы Всецарица?» — не слышу ответ. Прикладываемся с дочками к Распятию. Господи, помилуй. Что ещё могу сказать? Голова бестолковая. И идём на могилку матушки Серафимы.
Песочек, свечи, цветы, солнце. Ирина начинает пересыпать песок. «Не надо. Всё. Отойди.» — и это сто раз я слышала, что пустите детей, а сама-то… Женщина из храма подходит со свечой. Дочки отходят чуть дальше к цветам, которые свободно стелятся на забытой кем-то могиле. Смеются, пытаются даже бегать. И опять это противоречие в голове: кладбище — смерть, и тут же жизнь, дети, которые дети. Или не противоречие? Смерть как шаг к Жизни?
Неловко перед незнакомкой, которая молится о чём-то сосредоточенно и долго. А она отходит, смотрит на девчонок и с тихой улыбкой спрашивает, глядя на Ирину, которая подошла опять: «Как вашу дочку зовут?» — «Ирина.» — «Мою тоже Ирина. — улыбка, но тихая, сдержанная как будто — Большая уже. Болеет вот только. Рак…» Она говорит немного о том, что лечат, надеются, но стабильно сложное состояние. Опять смотрит на могилку, молится, текут слёзы и уходит…
Остаемся в молчании… Позже думаю, почему не спросила её имени? Имя матери, чьё сердце не находит покоя теперь…
Десять дев. Мудрые и неразумные. Готовность к Встрече. А когда она ждет?.. Завтра или через десять лет? Почему я всегда с пятью, которые пропустили Жениха? Господи, помоги помнить и стараться ещё здесь прикоснуться к Твоей благой вести…
Свежие комментарии